Как договаривались, все встретились рано утром 24 сентября возле памятника вождю на центральной площади пос. Кош-Агач – райцентра Горного Алтая. Загрузили багаж и двинулись к пограничному КПП «Ташанта». В каждой машине по 4 человека, личные вещи, лагерное снаряжение, продукты. 45 км от Кош-Агача до Ташанты проехали практически без поворотов и подъёмов. Вокруг только осенняя степь да чёткие силуэты хребта Сайлюгем на горизонте.

     На новой российской таможне всё «по-взрослому»: весь багаж, как в аэропорту, пропускают через рентгеновскую установку, проверяют паспорта и сами автомобили. Но проходит всё по-деловому, быстро и чётко. К туристам на таможне особое отношение, граничащее с удивлением: что там, в Монголии, делать-то? С учётом заполнения всех таможенных бумажек процедура заняла не более 2,5 часов.

     За Ташантой километровых столбов уже нет. Но дорога вполне приличная. Ещё около 20 км тягун с постоянным набором высоты – и мы на пограничном перевале Дурбэт­-Даба (2481 м), который встретил нас холодным пронизывающим ветром.

 

     Полуразвалившийся домик погранпоста с привязанным худым Мухтаром. На меже, на небольшой грязной бетонированной площадке, сиротливо стоят два столбика – красно-зелёный и сине-коричневый, символизирующих государственные границы России и Монголии. Не выходя из машины, показали документы, и шлагбаум был поднят.

     Сразу за российской границей асфальт закончился. Ни сантиметра на монгольской стороне! Подъезжаем к новому таможенному терминалу. Ворота на замке. Мы как законопослушные иностранцы терпеливо ждём. Через некоторое время подошёл монгол в марлевой повязке на лице и знаками объяснил, что надо ехать в объезд этого нового комплекса по крутому откосу горы. Если бы не этот человек, так бы и ждали до темноты.

     Старая таможня называется «Улан-­Байшинт» («красная юрта»). Терминал больше похож на пункт приёма зерна вконец разорённого колхоза. На таможне без особых заморочек нам оформили какие­то бумаги на монгольском языке и мы двинулись дальше.
На первом же мосту у оз. Даншиг­-Нуур с нас взяли плату за проезд (дорожная пошлина 1500 тугриков плюс транспортный налог 6000 тугриков с каждого микроавтобуса). Объяснили, что эти деньги пойдут на содержание дороги. Но понятно, что никто её никак и никогда не содержал. Дороги здесь – это именно то, что называется направлениями: несколько десятков параллельных накатанных колей, идущих в одном направлении и неизменно сходящихся на перевалах и у мостов. Эдакий 20-полосный монгольский хайвэй. На нём надо быть предельно внимательным: любое малозаметное ответвление может в сумерках запросто завести в тупик к какому-нибудь одинокому стойбищу. Дорога разбита тяжёлыми грузовиками и «УАЗами» (грунт – твёрдая глина с камнем), наша скорость даже на относительно ровных участках редко превышала 35–40 км/ч. Передний мост не включали, так как дорога шла в основном под уклон. Участки со щебнем, песком и даже с крупными камнями машины преодолевали без особых усилий. Но за 1,5 часа, пока солнце ни начало скрываться за невысокие хребты, мы проехали всего 30 км. Машины встречались редко. В основном это были тяжёлые грузовики и бензовозы с российскими номерами. Из местных машин – в основном старенькие «УАЗики».

     Уже в сумерках проехали городок Цаган-Нуур – небольшой одноэтажный посёлок с развалинами ферм и кошар. Решив разбить бивуак, столкнулись с проблемой: ровных мест было много, но вся почва усыпана довольно крупными камнями, и поставить палатку так, чтобы было удобно спать, непросто. Да и с водой «напряг». Уже почти в темноте заехали в долину пересохшей реки Хара-­Магнай-­Гол и начали ставить палатки. Быстро на газу вскипятили чай и, рассудив, что «утро вечера мудренее», легли спать под низким чёрным, усыпанным россыпью ярчайших золотых звёзд небом Монголии.

     Утром на себе прочувствовали, что такое осенний монгольский рассвет. Газ в баллонах замёрз и никак не хотел гореть в полную силу. Наконец из-за горы выглянуло солнце, и все зашевелились быстрее. Дружно свернули лагерь, и наш маленький караван двинулся дальше. Сразу же начали встречаться полуразрушенные курганы. (Мы тогда ещё не знали, как много будет их на нашем пути.) Едем по дну сухой долины, которую окружают невысокие горы.

     Вот и перевал Оботын­-Даба (2643 м). Дует холодный, почти обжигающий ветер. На самом перевале насыпана груда камней – знаменитое обо. Рядом с ним множество сломанных самодельных костылей. Дальше дорога практически постоянно идёт вниз, в сторону центра самого западного аймака – г. Баян-­Улэгей. Птиц почти не видно, зато местные сурки ещё не легли спать и бесстрашно стоят вдоль дороги. Почти у самого города встретился небольшой табун лошадей.

     При въезде в город у первого попавшегося таксиста спросили дорогу до турфирмы «Canat Tour». В хорошем одноэтажном офисе с кафе почти в центре города нас встретили очень радушно. Пока мы гуляли по городу, сотрудники «Canat Tour» оперативно оформили для нас регистрацию и пропуск в национальный парк.

     Баян­-Улэгей – по нашим меркам, скорее большой посёлок. Но в центре его есть базар, почта с Интернетом, небольшие гостиницы, кафе, музей и прочие атрибуты города. Имеется и сотовая связь.

     Первым делом посетили базар. На улице около него стоит целая вереница мотоциклов – красных «Ижей» и старых «Уралов». На них сидят парни в жёлтых строительных касках. Первая мысль: тусовка байкеров. Но оказалось, это обыкновенные такси. Ездят, куда твоей душе угодно, хоть в Улан-­Батор. Невдалеке стоят такси уже посерьёзнее: в основном «УАЗы» разных конструкций и степеней сохранности. Видимо, техосмотр им не приходилось проходить никогда. На многих такая резина, что торчит не только корд. Тем не менее на лобовых стёклах таблички «Барнаул», «Усть­-Каменогорск», «Павлодар», «Астана». Рядом с такси – передвижные «обменные пункты»: такие же старенькие авто с наклеенными на лобовые стёкла денежными знаками: российскими рублями, казахстан­скими тенге, китайскими юанями, американскими долларами.

     Большинство рыночных товаров разложено прямо на земле или на картонных коробках. В основном, «Китай». За небольшим компьютерным залом прямо на улице стоит пара десятков биллиардных столов, и народ, включая 8–10-летних подростков, с азартом гоняет шары. Чуть дальше, на соседней улице, прямо на пыльной земле разложены целые груды шкур баранов, яков и прочего скота. Тут же рядом – разделанные туши животных.

     Вернулись в офис турфирмы. Прикинули, что солярки на весь маршрут нам не хватит, и, купив на местном рынке несколько китайских канистр, залили их под горлышко. Ближе к вечеру, когда документы были готовы, выехали в сторону Сагсай­-Гола.

 
     Ещё во время подготовки к экспедиции мы прочитали много отчётов. Все их авторы рекомендовали взять с собой местного проводника. Мы не стали пренебрегать советами и не пожалели. С нами поехал Тогоо Цеденбал. Единственная трудность состояла в том, что он совсем не говорил по-русски или по-английски. Но хорошо изъяснялся по-казахски. Из-за перегруза машин переводчика мы взять не могли, а из тюркских «толмачей» среди нас оказался только Андрей Юрченков.

 
     Опять знаменитая монгольская «гребёнка» (дорога с глубокими колеями и ухабами). На некоторых участках так трясёт, что даже гидроусилитель не помогает и руль буквально выбивает из рук, одновременно включаются правый поворот и «дворники». Если бы ехали на «УАЗах», то наверняка что­-нибудь бы отвалилось на первых же километрах. У нас лишь на крутом подъёме на перевал Модон-Хошоётийн-Даваа (2384 м) у машины, налетевшей на валун, оторвалась защита картера (картер – это ёмкость для автомобильного масла). Как могли, подправили кувалдой, привязали верёвкой (проволоки там не найти) и уже осторожнее двинули дальше, в долину реки Сагсай-­Гол. За посёлком Сагсай, переехав по мосту реку, встали лагерем на берегу у одинокой лиственницы. Под общее «Ура!» подняли флаги России, Казахстана, Монголии и выпили за начало экспедиции. Сегодня мы проехали всего 114 км.

     Весь следующий день можно назвать горным: сплошные подъёмы на перевалы и плато. Модон-Хошоётийын­-Даба (2384 м), Ачагардаг-Даба (2698 м), оз. Хар-Нуур (2493 м)… Кругом голые безжизненные скалы, сплошные каменные россыпи. Классические маренные отложения, оставленные древним ледником. Воды практически нет. Незаметно подъехали к посту национального парка «Алтай Таван Богд» («Altai Tavan Bogd»). Большая монгольская юрта, хозяйственные постройки. Пока проверяли наши разрешения, пригласили внутрь юрты. Казалось, нас там ждали. Горячий чай с молоком, курт (солёный сушеный овечий сыр), еримшик (сушёный творог), каймак (густая сметана) и много других местных угощений. В юрте чисто, аккуратно, на небольшом комоде стоит китайский телевизор, на стенах ковры, шкуры зверей, чучела птиц. Поели, попили, расплатились, попрощались с радушными хозяевами – и «по коням».

     На горных дорогах подозрительно часто стали попадаться кепки­-бейсболки. Их обычно теряют пассажиры грузовиков, гружённых юртами и прочим скарбом. Причём поклажа намного больше самого автомобиля. А на верху этой горы восседают сами кочевники с детишками. Нередко встречаются полуразобранные грузовики, которые местные водители пытаются отремонтировать прямо на обочине пыльных каменистых дорог. А рядом с ними стоит не меньше 7–10 пассажиров. За машинами идут многочисленные стада баранов, козлов, сарлыков (местные жители так называют яков), коней, удивительно мохнатых коров, верблюдов. Это местные жители кочуют вниз – на зимние пастбища. А мы поднимаемся вверх! Становится немного неуютно от мысли о возможном снеге и льде на перевалах. Но в горных долинах ещё белеет много юрт и мы пока не одни. В долине Годон-Гол довольно многолюдно: то и дело встречаются небольшие стойбища из 2–5 юрт на расстоянии нескольких сот метров друг от друга. Возле моста через реку есть даже АЗС: закопанная в землю цистерна и одна механическая колонка. В свободной продаже бензин А-80 по цене чуть выше городской. Хозяин с удовольствием позирует. Демонстрирует работу колонки, не вынимая изо рта зажжённой сигареты. Но солярки нет. Хорошо, что мы запаслись заранее.

     Уже к вечеру подъезжаем к пограничной с Китаем заставе, стоящей на берегу красивого озера Даян­-Нуур. Дальше вдоль юго-восточного берега озера нас не пускают. Пора ставить лагерь. Невдалеке на склоне горы виден небольшой лесок. Воды нет, но зато есть дрова и можно хоть немного укрыться от холодного ветра. Пока ребята ставили лагерь, мы втроём поехали на озеро. Вечерело. Быстро размотали рыболовные снасти, чтобы узнать, что такое знаменитая монгольская рыбалка. Рыба не заставила себя долго ждать: практически на пятый заброс клюнул довольно приличный по размерам хариус. До темноты, минут за 25, успели поймать ещё по парочке рыб. На спидометре 125 км – наш дневной переход.

     Утро началось с сильного ветра. Ни о какой рыбалке не приходится и мечтать: на озере шторм срывает пену с крутых гребней волн. Тучи пыли поднимаются в воздух. Изредка порывы ветра бросают в нас пригоршни крупного прибрежного песка. Медленно подъехали к южному берегу озера Хурган­-Нуур (2072 м). Сплошные каменные террасы, большие остроугольные валуны, заболоченные участки, броды через небольшие горные речки. Навстречу попалась очень живописная группа местных жителей на верблюдах, гружённых юртами, кроватями, бочками и прочим домашним скарбом. Вот, наконец, первые древние захоронения, о которых мы читали в отчётах. Все как по команде достали фотокамеры. Два небольших тюркских кургана прямоугольной формы. Древние тюрки для поминального обряда после похорон сооружали своеобразный храм: на земле выкладывали оградку в виде квадрата. Возможно, квадратная форма символизировала родину, которую тюрки представляли в виде квадрата, по углам которого располагаются враги. Возле каждой могилы изваяние – каменная баба, а дальше – два ряда вертикально стоящих небольших каменных столбиков, уходящих куда-то вдаль, в степь. Подъехал «УАЗик» с местными номерами. Пассажиром оказалась француженка средних лет, которая уже 25 лет живёт здесь под монгольским именем Тунга. Пишет книги о Монголии. На ночь встаём в небольшом лиственничном лесочке, защищающем нас от сильного ветра. Наш сегодняшний пробег 68 км.

     Термометр в машине утром показывает 11° С мороза. Но ветер почти стих и светит яркое горное солнце. Цель нашего сегодняшнего перехода – озеро Хотон-Нуур. Вскоре на пути опять попадается погранзастава. Вышедшие навстречу офицеры приветливо здороваются с нами, проверяют документы. Ещё через 500 м подъезжаем к мосту через протоку Сыргал между озёрами Хотон-Нуур и Хурган-­Нуур в районе зимовки Шаргалга. Вот где мы по-настоящему узнали, что такое монгольская рыбалка! Практически каждый заброс снасти был удачлив: ловился крупный, весом до 1 кг, хариус. Рыба гналась за любой блесной и часто зацеплялась то боком, то жабрами, то брюхом. Местные пацаны без особых затей просто кидали кусок толстой лески с голым тройником на конце и также не оставались без добычи. Через полчаса, решив, что на ужин нам рыбы хватит, а впрок всё равно наловить и, главное, сохранить, не удастся, поехали дальше. На прощание подарили пацанам 100 м лески и пару небольших блёсен.

 
     Мост через протоку сделан из прочной лиственницы, а в качестве настила использованы жерди из той же лиственницы диаметром до 10 см. Но наши машины проехали без проблем. Разгоняемся, как только можем, по гремящему жердями мосту и с разгону выскакиваем на крутой песчаный противоположный северный берег протоки. Дальше наш путь лежит по северо-западному берегу озера Хотон-Нуур к самому северному его окончанию. Там, по слухам, есть многочисленные наскальные рисунки. И пока часть нашей команды отправилась на поиски петроглифов, другая опять расчехлила спиннинги.

     Заснеженные вершины Монгольского Алтая отражались в зеркальных водах озера. В этот раз рыбалка не была столь удачной: далеко в воду зайти невозможно, да и снасти часто цеплялись за каменистое дно. Поймав десяток хариусов и оторвав пару блёсен, решили на сегодня рыбалку закончить, тем более что дневной улов обеспечил нам хороший ужин. Вернулись наши друзья. Их экскурсия была куда более удачной: на обрывистых склонах горы они нашли сотни петроглифов: в основном изображения животных. Очередной лагерь поставили возле пустой зимовки в низовьях реки Ут­-Хайтон-­Гол. Наскоро соорудили очаг, закрывающий огонь от ветра, и на углях запекли рыбу. Ночевали в деревянных постройках зимовки. В этот день одолели всего 28 км.

 
     Утро вновь «порадовало» своей «свежестью». Пока не взошло солнце, все ходили в тёплых куртках или кутались в одеяла. Провели ревизию солярки. Похоже, что её не хватит на путь в долину реки Цаган-Гол, к горному узлу Таван-Богд-­Уул (4374 м). Жаль… Что ж, дороги на этом не кончаются. Ещё встретимся со священными вершинами! Решено было вернуться через перевалы восточнее озёр в долину реки Кобдо-Гол и через пос. Цэнгэл возвращаться в Улэгей. По карте эта дорога казалась более проходимой. Во время подготовки к экспедиции, сидя дома и по карте намечая маршрут, мы закладывали никак не менее 150 км в день. В реальности же оказалось гораздо меньше...

     На обратной дороге опять побаловали себя рыбалкой в протоке между озёрами.

     Дорога через перевалы стала уже почти привычной. Всё те же камни, камни, камни… Местами, где дороги сходятся, выбита глубокая колея. В сотый раз порадовались, что взяли местного проводника. Даже имея большой опыт езды в горах, иногда удивлялись, как он безошибочно указывал именно ту колею, по которой надо ехать.

     День был на редкость «урожайным» на исторические достопримечательности. В этот день мы видели ни один десяток каменных баб. Но больше всего поразили огромные курганы в урочище Могойт. Диаметр некоторых из них был больше 50 м, а высота достигала 4 м. Начали спускаться вниз по долине реки Могойтын-­Гол и, переехав мост через р. Кобдо-Гол, встали лагерем у небольшой зимовки. А вечером торжественно отметили день рождения Александра Лебедева. Сегодня почти «рекорд» – 61 км.

     Эта ночь была, пожалуй, самой холодной за всё путешествие. Утром на градуснике было 15°С. Не согревал даже горячий кофе с алтайским бальзамом. Собрали лагерь и поехали вдоль реки Кобдо-Гол. Дорога сносная, но всё равно разогнаться не получается. Проехав километров 5, на берегу реки увидели бортовой «ЗИЛ-131» с десятком весёлых людей в кузове и помятый «УАЗ»-«санитарку». Оказалось, что «УАЗик» с американскими туристами попытался вброд пересечь глубокую реку и, как и можно было ожидать, заглох посередине русла. На счастье, в этом месте оказался «ЗИЛ-131». Туристам крупно повезло: самим им бы не выбраться, а мы вряд ли смогли бы помочь, так как от берега было около 20 м при глубине до метра. Да и самого брода мы не знали. Из щелей «УАЗа» всё ещё выливалась вода. Вокруг были разбросаны мокрые вещи и багаж туристов. Весёлые пассажиры «ЗИЛа» с шумом загрузились в кузов и резво, разгоняя волны Кобдо, покатили назад на левый берег.

     Через 43 км и два часа пути въезжаем в пос. Цэнгэл. На центральной площади всё та же пыль и те же сарлыки. Но в магазине есть настоящее монгольское пиво!

 
     Дорога от Цэнгэла в сторону г. Улэгей идёт через перевал Мушгирагийин­-Даба (2251 м). Впереди видим не совсем понятный автомобильный след. Явно не от «УАЗика». Через некоторое время встречаем старый «Mitsubishi Galant» с торчащими из-под него ногами. Остановились, спросили, не надо ли помочь. Из­-под машины ответили, что всё в порядке. Позавидуешь бесстрашию местных водителей. С перевала Хаар­-Даба уже виден Улэгей. Наконец-то мы проехали за день аж 164 км! Как домой вернулись! Цивилизация. Хоть и разбитый, но асфальт, магазины, заправки, отель. Правда, горячей воды нет.

     Ясным утром следующего дня отправляемся в пос. Сагсай-­Гол, в окрестностях которого завтра начинается красивый праздник беркутчи. Десятки казахов-­охотников с ловчими птицами (беркутами, соколами) собираются в предгорьях и устраивают состязания. Нас встречают и размещают в лагере «Blue Wolf» турфирмы «Canat Tour». Вечером к нам подходят ребята из Израиля, Иордании, Англии, с которыми мы познакомились в г. Улэгей, а также друзья из Горно-Алтайска. Опять праздничный ужин. На этот раз день рождения у Андрея Юрченкова. И как много лет подряд, опять в дороге, опять с новыми друзьями…

     Среди зрителей на фестивале много туристов и детей. Школьники в аккуратных пиджачках, взрослые в ярких национальных одеждах. Вдоль вереницы машин местные умельцы прямо на кошме разложили свои сувениры. Среди продавцов выделяется пара молодых людей с маленьким ребёнком, явно не азиатской национальности. Оказалась, это семья из США, которая уже три года живёт в Монголии и зарабатывает на жизнь изготовлением и продажей сувениров.

     Ближе к вечеру решили вернуться в Улэгей. Чтобы не терять время, поехали на юг, на озеро Толбо-Нуур, которое так много описывают все, кто здесь побывал. Оно славится большим количеством рыбы и редкими птицами. Уже в полной темноте, боясь застрять в батпаке (топкой грязи), ставим лагерь. Утром оказалось, что до более или менее удобного места для лагеря не дотянули каких­то 600–700 м.

 
     ... Первые лучи солнца робко освещают спокойные воды Толбо-Нуура. Несмотря на холод, фотографы уже за работой. Небольшой командой отправились ловить рыбу. В 2 км от лагеря видны привлекательные скалки. Хариус хотя и брал, но не так активно, как на протоке Сыргал.

     Сворачиваем лагерь и, почти не останавливаясь в Улэгее, едем в сторону российской границы. Вот уже наш «старый знакомый» – перевал Оботын­-Даба. На обо оставляем несколько монет в надежде на возвращение. Заночевали на берегу небольшого озерца Даншиг­-Нуур.

 
     Проснулись от рёва тяжелых грузовиков и бензовозов, тянувшихся в сторону границы. Местный житель посоветовал поторопиться, так как сегодня понедельник и после выходных на таможне большая очередь.

     Потеряв полдня в очереди, пересекаем долгожданную границу. Мы снова в России…
Несколько советов. Если вы едете на своём автомобиле, то в Баян-­Улэгии гораздо надёжнее нанять «УАЗ». Свою машину можно оставить на стоянке туркомпании «Blue Wolf Tourism».

     Монгольская валюта – тугрики. 1 р. равен 45,6 тугрикам. В Баян­-Улэгии дизельное топливо стоит примерно 920 тугриков за 1 л, А–80 – 780 тугриков за 1 л. Бензин в горах есть не везде, и только А–80. Не помешает взять с собой очиститель двигателя и запасные воздушный и топливный фильтры. В холодное время года можно добавлять антигель, т.к. в местной солярке есть парафин. Не помешает и вторая запаска. Шиномонтаж есть только в Баян­Улэгии. От постоянной пыли выручают влажные салфетки и капли для глаз.

     Надо учитывать особенности монгольских дорог. В этой стране наиболее используемый транспорт – «УАЗики» российского и китайского производства и наши «ЗИЛ-130», поэтому колея накатана под эти машины. Если вы хотите путешествовать по Монголии на своём транспорте, надо знать, что для «паркетных» джипов это довольно серьёзное испытание.

     Не оставляйте без присмотра свои вещи. На таможне будьте внимательны, аккуратны, вежливы, спокойны, терпеливы, не поддавайтесь на провокацию, шантаж, вымогательство, не берите чужой багаж и попутных пассажиров.

     Некоторые монголы знают русский язык. Но лучше всё-таки выучить хотя бы несколько слов по-казахски или по-монгольски.